Максим Алонцев: «Кто откажется от умения цитировать Хайяма на языке оригинала?»

В 2021 году ИКВИА ВШЭ проводит набор на бакалаврскую программу «Арабистика: язык, словесность, культура». О перспективах изучениия суфизма мы поговорили с одним из будущих преподавателей программы ученым секретарем ИКВИА ВШЭ Максимом Алонцевым, автором исследования о конструировании суфийской традиции в суфийских арабо- и персоязычных средневековых текстах.

— Ваша диссертация – о суфизме. Суфизм – перспективная область исследований?

Безусловно, и я говорю так не потому, что сам этим занимаюсь. Исследования суфизма прочно укрепились в качестве одной из субдисциплин исламоведения и располагаются на пересечении разных областей знания. Такое положение связано с историей распространения и бытования суфизма — изначально это учение было сугубо арабоязычным, но уже спустя короткое время суфизм приобрел широкую популярность и суфийские сочинения стали создаваться на всех языках мусульманских сообществ — персидском, тюркских, малайских и т.д. Это, кстати, вовсе не означает, что человек, желающий заниматься арабским суфизмом обрекает себя на изучение текстов IX–X веков. Арабоязычная суфийская традиция обширна, многогранна и не ограничена только ареалом современного арабского мира. По‑арабски писали и в Иране, и в Османской империи, и в Средней Азии, и мусульмане Российской империи.

Суфизм интересен еще и потому, что он представляет собой явление, которое, с одной стороны, затрагивает самые сокровенные аспекты человеческой личности (его взаимоотношения с Богом и попытки выразить индивидуальный религиозный опыт), а с другой стороны — с легкостью пересекает любые границы. Это и внутрирелигиозные границы (богословские и правовые различия), и границы между языками и народами, а в ХХ веке суфизм вышел за пределы мусульманского мира и приобрел значительную популярность на Западе, став одной из форм «духовного поиска».

Если говорить о возможностях для реализации научных интересов, то здесь есть великое множество путей и дорог. Можно заниматься поэзией или прозой, теоретическими трактатами или житиями суфиев. Можно работать по уже изданным сочинениям, а можно сделать исследование «под ключ» — найти в хранилище или частном собрании рукопись, атрибутировать и издать ее, снабдив комментированным переводом. Возможны как «классические» типы исследований, рассматривающие историю бытования идей и концептов, мировоззрение и мировосприятие отдельных личностей и т.д., так и подходы, изучающие социальную сторону суфизма как динамично изменяющегося явления в истории мусульманских сообществ. Суфии любили рассказывать истории, поэтому каждый интересующийся может найти себе историю по душе.

— Где и как в мире изучают суфизм? Какие возможны международные проекты?

Суфизм в той или иной степени изучают во всех крупных исламоведческих центрах мира — и в Европе, и в США, и на Востоке. Так, например, может показаться удивительным факт, что довольно серьезным успехом суфизм пользуется у японских исследователей — на первый взгляд, это выглядит чем‑то несовместимым. Важные работы по истории суфизма выходят каждый год, но это не должно вводить в заблуждение, поскольку набор тем для исследования практически неисчерпаем.

Последнее десятилетие очень модным направлением является работа с рукописным наследием с применением цифровых методов (Digital Humanities). В данный момент это очень перспективная тема для международного сотрудничества. Кроме того, исследования суфизма активно встраиваются в междисциплинарные проекты — по изучению мистических традиций в разных религиозных системах или их отдельных аспектов. Не могу не упомянуть отдельно наследие российских мусульман, которое весьма интересует западных исследователей и изучению которого посвящена отдельная магистерская программа ИКВИА.

— Какие еще области, кроме изучения суфизма, Вы могли бы указать, где иранистическая подготовка, предусмотренная программой по арабистике, придется будущим арабистам очень кстати?

Иранистический компонент является важным аспектом подготовки арабиста в той же мере, в которой иранисту необходима арабистика. Речь здесь не просто о расширении кругозора или освоении второго восточного языка ради строчки в резюме, а о знакомстве с важной частью наследия изучаемого студентами региона. Иранцы играли важную роль в арабской культуре, начиная со второй половины VIII в., — они участвовали в создании арабской литературной традиции, развитии разных отраслей наук, формировании политической культуры... Знание персидского языка и знакомство с иранской культурой расширяет стартовые возможности почти в любой сфере приложения интересов — от переводческой, журналистской или экспертной деятельности до исламоведения, изучения литературной традиции, истории или географии. Впрочем, даже если отбросить рассуждения о карьерных перспективах, кто сможет отказаться от умения цитировать Хайяма на языке оригинала?

Арабистика