Публикации

В центре внимания этой статьи - переписка российских востоковедов и их информантов, представителей интеллектуальной элиты (писателей, историков, учителей, правоведов), из регионов Российской империи с преобладающим мусульманским населением. Задача статьи - понять влияние практики переписки на процесс формирования знания об этих регионах в центре империи. С одной стороны, необходимо выяснить как сложился сам процесс обмена знанием между этими группами. С другой, требуется определить как участники процесса читали тексты друг друга и какие значения они придавали этим текстам. В ходе исследования удалось установить, что обозначенные процессы связаны с развитием этики. Старшее поколение мусульманских интеллектуалов, скорее, видело в востоковедах способ сохранения и передачи знания. Новое же поколение обратило внимание на развитие методологии, способное дать новый толчок развитию локальных сообществ. Эти факторы формировали взаимозависимости между различными группами специалистов, результатом которого стала трансформация знания о мусульманских регионах в эпоху модернизма.  

1937 год является важной вехой в истории японского тоталитаризма. Начавшаяся война с Китаем радикально изменила общую атмосферу в стране. В этом году появляется основополагающий идеологический текст «Кокутай-но хонги», где обосновывалась уникальность японского духа, породившего государство во главе которого стоит не прерывавшаяся в веках императорская династия. Обращает на себя внимание, что в «Кокутай-но хонги» содержится 27 поэтических цитат. Массированное употребление поэтических текстов – неотъемлемая черта мирового тоталитаризма. Эти тексты можно рассматривать как инструментальное средство для воплощения в жизнь утопических идеалов. Поскольку они далеко оторваны от реальности, их обоснование плохо согласуется с формальной логикой. Поэзия в этом случае служит большой подмогой, ибо не подчиняется формальной логике, оперирует метафорами, гиперболами и уподоблениями, легко преодолевает пространственные и временные ограничения, имеет свойство приводить слушателей в экстатическое состояние и расшатывать их психику, лишая ее логических точек опоры, что значительно повышает степень управляемости «народом». В 1937 году в поэтическом и песенном дискурсе происходят важные изменения. В статье основное внимание уделяется песенному дискурсу. В песнях, исполнявшихся по радио в рамках цикла «народных песен» (国民歌謡кокумин каё:), нарастает милитаристская и националистическая составляющие. Анализируются такие песни, как колыбельная «Песня матери» («Хаха-но ута»), «Цветы-патриоты» («Айкоку-но хана»), «Тысяча стежков» («Сэннинбари»), «Уми юкаба», «Патриотический марш» («Айкоку ко:синкёку»), «Песня ходьбы» («Аруку ута»).

В статье предпринимается попытка по-новому посмотреть напроблемы, связанные с 18 строкой I Эйнзидельнской буколики. Высказывается предположение, что необъясненным остается не только давно обсуждаемый глагол в 17 строке, но и ситуация, описываемая в 18 строке: об Аполлоне, который вдохновляет одного из соревнующихся в пении пастухов в ходе своего рода поэтической инициации, по-видимому, говорится, что он приказал этому пастуху что-то сделать с лирой, явно совсем не пастушеским инструментом по своим ассоциациям. Почему эта лира названа "восхваленной", также неясно. Автор статьи предлагает исправить слово laudatam в строке 18 на mandatam.

Академическая библиография сирологических и арабо-христианских исследований, вышедших в 2020 г.