"Детальные описания поз героев и история античного романа" – доклад Н.В. Брагинской (видео)

В рамках конференции «Классическая филология в контексте мировой культуры — XV. Научные чтения, посвящённые 100-летнему юбилею профессора Азы Алибековны Тахо-Годи» (9–10 декабря 2022 г. Москва, МГУ, филологический факультет Кафедра классической филологии) главный научный сотрудник ИКВИА профессор Н.В. Брагинская прочитала доклад "Детальные описания поз героев и история античного романа"

Доклад был посвящен трем чрезвычайно подробным, детализированным и «замедленным» описаниям, включенным в символическую повесть, или ветхозаветный апокриф, «Иосиф и Асенет», а также в романы Харитона и Гелиодора. Эти описания отличает не только подробнейшая детализация поз и их перемен, но и общая ситуация, в которой находятся описываемые  герои, – «палингенесия».  Именно этим словом ситуация описывается в романе Харитона 1.8.5. В «Иосиф и Асенет» заключении сцена покаяния героини, уникальная по подробности и описании всех стадий как погружения в пучину страдания и голода, жажды  и отчаяния, так и медленного, постепенного возрождения. Все это выражено положением тела, рук, головы. В том числе описывается так называемая «поза Илии», выражающая предельное отчаяние и мольбу к Богу человека, который полностью вручает себя его воле. Эта поза повторяется в романе Харитона и упоминается у Апулея, когда похищенная Харита рыдает в пещере разбойников. У Харитона героиня переживает не символическую смерть язычницы и рождение верной Богу, а что-то вроде летаргии, от которой она приходит в себя в могиле, третья сцена тоже изображает постепенное возвращение к жизни израненного Теагена на руках у склонившейся над ним Хариклеи, вскочившей, когда поняла, что Теаген жив.

Уникальность таких сцен в греческой литературе заставляет думать об их связи в двух направлениях: интертекстуальном, так как датировка «Иосиф и Асенет» концом II - нач. I в.до н.э. в настоящее время перестала быть чем-то невероятным. Тем самым сцена покаянного ритуала, могла быть источником вдохновения для двух других как сцена из раннего образца жанра любовной повести. Однако вся ритуальная нагрузка не была востребована греческими авторами, они «позарились» только на технику, которая заставляет читателя Харитона, мысленно очнувшись с Каллироей в могиле, сопереживать ее осознанию своего положения. А Гелиодору позволила сделать из позы героев, находящихся на грани между жизнью и смертью, живую картину –открывающую роман (как открывают описания картин романы Ахилла Татия и Лонга), нарратологический кунстштюк. Картина остается загадкой для читателя, как и для наблюдающих ее разбойников, чьими недоуменным взорам она представлена писателем. А ее понимание приходит к читателю в середине романа. Даже если литературное влияние старших произведений на младшие трудно надежно обосновать, тем не менее, траектория перемен подобной сцены от Асенет к Каллирое и Хариклее с Теагеном, показывает путь от религиозной прагматики к психологическому письму и, наконец, к нарратологической изысканности. Там самым, мы можем по детальным описаниям поз увидеть перемены в истории античного романа.