«Сырое и приготовленное: кулинарные образы и практики в культуре и искусстве» – студентка ОП "Египтология" Альбина Ципилева об одной из секций конференции «TERRA HOMINIS – 2025»

В рамках конференции «TERRA HOMINIS – 2025» состоялась междисциплинарная секция, «Сырое и приготовленное: кулинарные образы и практики в культуре и искусстве / The Raw and the Cooked: Culinary Images and Practices in Art and Culture». В одной аудитории собрались лингвисты, историки, филологи, искусствоведы и египтологи. Студентка ОП "Египтология" Альбина Ципилева выступила не только участником, но и модератором секции и получила ценный опыт научного и организационного взаимодействия. Предоставим слово Альбине.

Я сделала доклад на английском языке «The Representation of Food Abundance in Ancient Egyptian Literary Tradition. Fantastical vs. Realistic Registers». Он стал моим первым опытом выступления на международной научной площадке – к нам подключились коллеги из Кембриджа! Я анализировала два текста: «Сказание Синухе» и «Сказку потерпевшего кораблекрушение» и попыталась ответить на вопрос: в каких именно случаях изобилие пищи в литературном тексте можно считать маркером реалистического повествования, а в каких — указанием на фантастический или мифологический регистр? Рассмотрев упоминания о пище в двух этих текстах с точки зрения количества, способов приготовления (сырое или приготовленное), культурной специфики и нарративной функции, мне удалось сделать некоторые выводы. Например, гиперболическое описание острова Ка с бесконечными плодами, рыбой и птицей можно сопоставить с реалистическим изображением изобильного мира-двойника (тоже Ка) в египетских гробницах. А вот упоминание молока и вина в Земле Иаа, присущее загранице, подчеркивает если и не фантастичность, то инаковость. Таким образом, еда может рассматриваться не просто в качестве детали, а скорее инструмента (маркера), с помощью которого можно проследить границу между «невероятным» и «правдоподобным».

Особенно ценно, что мой доклад оказался в диалоге с работами коллег. Например, Дмитрий Щербаков проанализировал нехватку зерна в Новой Англии XVII века как яркий кейс, отражающий, как пища становится индикатором культурной и идеологической границы. Изменение обращения с продуктами питания (кукуруза, тыква) фиксировали процессы адаптации к новому через преодоление изначального нежелания переселенцев есть местные продукты. В египетской литературе еда тоже становится символом разграничения своего и чужого. Обратимся к «Сказанию Синухе». Там за пределами Египта главный герой пьет вино, ест чужую изобильную пищу, что подчеркивает его инаковость. Возвращение сопровождается ритуалом принятия — он вновь пьет пиво (причем его готовка начинается уже на лодках, до прибытия в Египет) и встраивается в египетский порядок. Таким образом, пища в обоих исследованиях выступает как семиотический инструмент, выражающий принадлежность.

В своем докладе Юлия Щербакова показала, как Радищев использует гастрономические образы в «Путешествии из Петербурга в Москву» для осмысления классовой структуры общества Российской империи XVIII века. Еда здесь выступает как метафора: контраст между питанием дворян и крестьян становится визуальной репрезентацией неравенства. Так, между тремя рассмотренными докладами выстраивается общая исследовательская канва: еда — это не только культурная практика, но и символ, в котором отражаются представления о норме и культурной идентичности.

Искусствоведческая часть секции была наполнена визуальными исследованиями. К примеру, Варвара Бухарина рассмотрела натюрморты разных эпох и сопоставила символику еды в живописи эпохи vanitas с современными перфомансами, где зачастую критикуется потребительство. Эта перспектива показала, насколько универсален семиотический потенциал еды в визуальной культуре. Филологи же представили развернутые комментарии кулинарных книг. Мария Громик исследовала рецептурные тексты в польско-русском переводе, показав, как язык кодирует статус и идентичность. Альбина Криворучко обсудила проблемы перевода немецкой поваренной книги XVIII века, сосредоточив внимание на лексическом многообразии.

Во второй день я выступила в роли модератора: объявляла доклады, следила за регламентом, поддерживала дискуссию, было сложно следить за временем, но кажется все получилось. Это был полезный опыт организации научного диалога, требовавший концентрации и гибкости — особенно в работе с международными участниками. Важно отметить, что значительная часть секции была посвящена именно египтологическим исследованиям!

Полина Олексюк рассказала об образе хлеба в жизни и ритуале, проанализировав различные виды хлебов. Ульяна Скворцова представила комплексное исследование, посвященное животным жертвам в заупокойном культе, а Виктория Федорова обратилась к благовониям, которые в Древнем Египте «готовились» в том числе из меда, вина и других вполне «съедобных» ингредиентов. Особенно интересным стало сравнение рецептов кифи — ритуального благовония — необходимого как в храмовом, так и в медицинском контексте.

Наши коллеги из Кембриджа также успешно выступили на конференции! Здорово, что даже археологическую специфику удалось представить в рамках данной секции, расширив границы темы. Так Sonata Mieliauskaite адаптировала концепцию «сырого и приготовленного» к условиям ремесленного производства и с точки зрения археологии взглянула на социальный и экономический опыт Древнего Египта. Также рассмотрела практики переработки конкретных материалов/ресурсов (тканей, волос), которые египтяне «готовили» и переиспользовали с пользой для себя. Bálint Beremenyi представил исследование печати некрополя (Z 17517) с изображением шакала и 9 пленниками из Музея Археологии и Антропологии (Кембридж). Было высказано предположение о возможности интерпретации этого изображения как символа сохранения идеологической функции царской власти в загробном мире.

Мне секция показала, насколько многогранным может быть исследование еды: от рецептурных текстов до образов в живописи, от социальной метафоры до религиозного символа. Что же объединило такие разные взгляды и предметные области? В рамках секции я выяснила, что еда равняется идентичности. От корейской самоидентификации через кимчи (Санжар Айтжанов) до сырников (Юлия Карп), оказалось, что пищевые практики можно рассматривать как маркер «своего» и «чужого». А еще для меня, как египтолога, особенно ценным стало осознание связей между методами исследования древнеегипетской литературы и современными подходами в гуманитарных науках!

Альбина Ципилева, 3 курс, ОП «Египтология»

 

Бакалаврская программа "Египтология"

Все новости ИКВИА