Переводчик Григорий Стариковский: «Поэзия Пиндара — это живое мясо стиха»
Участник проекта «Пиндар. Пифийские оды» переводчик, поэт и филолог Григорий Стариковский рассказал для нашего сайта о своей переводческой работе над текстами греческого поэта.
1. Когда Вы впервые познакомились с поэзией Пиндара в оригинале: в студенческие годы или уже в более зрелом возрасте?
С эпиникиями я познакомился в аспирантуре, на обзорном курсе по древнегреческой литературе. Вела этот курс Дебора Стейнер. На семинарах каждый участник разбирал одного или двух авторов. Мне достался Пиндар (Первая Олимпийская ода). В аспирантуре я занимался главным образом римской литературой, защитился по раннему творчеству Горация, да и в школе преподаю латынь. Древнегреческий был, конечно, обязательным, но всегда оставался “вторым” языком, не основным. Настоящее знакомство с Пиндаром началось уже после аспирантуры.
Зимой 2003-2004 годов, когда я взялся за Пиндара, я только что защитил диссертацию, преподавал латынь в общеобразовательной школе штата Нью-Джерси (где и работаю по сей день) и переводил стихи с английского языка. Я решил разбавить англоязычную поэзию древнегреческой. Бесконечное мое безумие состояло в том, что начал я именно с Пиндара.
2. Что для Вас значит поэзия Пиндара? Что для Вас важнее: его репутация величайшего греческого лирика или личный опыт знакомства с его текстами, особые впечатления от его поэзии ?
Нет, определенно не репутация, я всегда пытаюсь пропустить прочитанные тексты через себя, чтобы понять, насколько они мне близки. Тут всё дело в обаянии античной литературы вообще, в ее умении быть, как говорят теперь, актуальной, обращаться напрямую к читателю, без посредников. Пиндар один из таких авторов. Внимательно прочитанный, он всегда к месту.
Теперь мне интересен Пиндар, внимательный читатель Гомера и Гесиода; Пиндар-мыслитель, выстраивающий, созидающий свои оды, где всё перекликается со всем, — мифологическое время с историческим, образ победителя с образом поэта, мысль о бессмертии атлетической доблести и поэтического труда с размышлениями о конечности человеческого бытия и т.д.
3. Повлиял ли на этот выбор Ваш собственный опыт занятий спортом ?
Для меня занятия спортом сопоставимы не столько с выбором текста, сколько с процессом перевода, который порой требует серьезных усилий и по-настоящему спортивной выдержки. В России я занимался греблей на каноэ, выступал за ЦСК ВМФ, впрочем, бесславно. В Штатах периодически бегаю кроссы, болею за наши школьные сборные по футболу и баскетболу. Непонаслышке знаю, что такое пиндаровский атлетический πόνος ("труд, напряжение" — прим. ред.).
4. Есть ли среди Пифийских од особенно любимые? Может быть, места, особенно поразившие вас как поэта или озадачившие как переводчика?
В Пиндаре меня озадачивают его сентенции (гномические высказывания). Сперва я не понимал, зачем нужно обрывать сумасшедше красивую метафору, чтобы поведать миру какую-нибудь избитую истину, вроду “благодетелю следует воздавать благодарностью” (для древних греков, современников Пиндара, такого рода сентенции не были откровением). А для переводчика такого рода сентенции — сущая пытка. На пространстве полутора строк из парящего орла вы вдруг превращаетесь в старуху-процентщицу. Мест любимых много (бóльшая часть оригинального текста — живое мясо стиха), но сейчас, наверное, лучше об этом не думать, надо закончить работу.
6. Переводы многих античных поэтов или устарели, или никогда не были эстетически состоятельными, но с Пиндаром ситуация иная. Полный перевод, выполненный М.Л. Гаспаровым, вышел в свет сравнительно недавно и стал примером нового подхода к античному материалу. Обращаете ли Вы внимание, выбирая текст для перевода, насколько ему «повезло» в русской литературе?
Да, почти всегда обращаю. Порой хочется заполнить свободную нишу, например, перевести шестистопным ямбом несколько трагедий Софокла, ведь таких переводов немного (особенно из тех, что на виду), но чаще всего дело не в “везении”, а в родословной. Например, если среди переводчиков римского сатирика Персия — Афанасий Фет и Фёдор Петровский, то быть следующим — это огромная честь. То же самое с Пиндаром… Первую Пифийскую оду пересказывали и переводили Г. Державин, В. Иванов, М. Гаспаров. Следовать по их стопам — дело очень ответственное, но и радостное тоже.
7. Повлиял ли на Вас гаспаровский перевод? Чьи переводы Пиндара на современные языки вам кажутся наиболее удачными или интересными?
Гаспаровский перевод мне очень нравится; перечитываю некоторые места и — ах, мне так не сделать. В ряду новейших переводов Пиндара я упомянул бы еще работы Максима Амелина. На мой взгляд, это интереснейший и во многом успешный опыт передачи пиндаровского синтаксиса.
На русский язык Пиндара можно и, наверное, нужно переводить не один и не два раза. Одна и та же фраза может быть передана разными способами; в академических изданиях Пиндара существует огромное количество разночтений, которые все в перевод не впишешь, приходится выбирать. Наш семинар именно об этом, — это разговор о том, как по-разному можно читать Пиндара — отдельные слова, выражения, сентенции, образы. У меня нет любимых переводов Пиндара на иностранные (по отношению к русскому) языки, но на моей книжной полке мирно соседствуют три полных перевода эпиникиев на английский, — Рэйса, Латтимора (любимого переводчика Одиссеи) и Стонемана.
8. Почему Вы выбрали именно такую не очень привычную русскому читателю форму перевода? Какие дополнительные возможности, по вашему мнению, дает переводу избранный вид стиха?
На мой взгляд, самое важное — дать Пиндару выговориться, отсюда и выбор свободного размера, позволяющего вдумываться в язык поэта, не боясь что-то недосказать или скомкать исходный текст. Такой стих дает возможность близкой передачи пиндаровских метафор, его образного ряда, иногда позволяет высветлить его мысль, гораздо более стройную, чем может представиться неподготовленному читателю.
9. Можно ли сформулировать принципы, которыми вы руководствовались в передаче пиндаровской образности, метафорики, фигур речи? Что вам казалось важным сохранить в переводе, а чем пришлось пожертвовать?
Я хочу приблизиться к тексту оригинала, насколько это вообще возможно. Жертвую в первую очередь стихотворным размером и витиеватым, вывернутым синтаксисом поэта, хотя синтаксис и стихотворный размер -- важные компоненты его поэзии. Принципы перевода не в последнюю очередь задаются и моими коллегами по семинару, которые комментируют оды. Мне очень интересно наблюдать взаимодействие комментария с текстом перевода.
10. Чего вы ожидаете от публикации в России нового перевода Пиндара с комментариями? Первый вариант перевода издан в 2009 году. Насколько и чем новый вариант будет отличаться от старого?
Надеюсь, что пифийские оды в своей третьей редакции будут непохожи на эпиникии, изданные в 2009. Собственно говоря, это будет уже другой Пиндар. Новый вариант гораздо ближе к оригиналу. Близость к оригиналу, конечно, не означает, что перевод прозвучит убедительно. Судить об этом читателю.
11. Расскажите немного о вашем участии в проекте.
Мы встречаемся раз в неделю и разбираем очередной отрывок из перевода, далее следует обсуждение комментариев. Мне очень интересно, как воспринимаются тексты переводов моими коллегами, у которых я многому учусь по ходу обсуждения. Для меня, живущего на другом континенте, это бесценный опыт. Насколько я понимаю, в России подобного рода изданий Пиндара не было. Получается, что мы — первопроходцы, правда, иногда кажется, что мы продираемся с мачете сквозь амазонскую сельву.
12. Какие комментарии к стихам Пиндара оказались самыми полезными для вас? Какие книги о нем можно посоветовать студентам-античникам или студентам-филологам более широкого профиля?
Больше всего мне нравятся схолии к эпиникиям, это очень живой текст, даже в своей, скажем так, экстравагантности. Читаю комментарии Гильдерслива и Фарнелла. Мне, наверное, лучше не давать советов филологам, всё-таки в этом проекте я выступаю больше как переводчик, но есть книги, которые мне сильно помогли в недавней работе над несколькими Немейскими одами, например, Kathryn Morgan, Pindar and the Construction of Syracusan Monarchy in the Fifth Century B.C.; книга Ирины Полинской об Эгине, A Local History of Greek Polytheism; Deborah Steiner, The Crown of Song; Gregory Nagy, Pindar’s Homer; Glenn Most, The Measures of Praise: Structure and Function in Pindar's Second Pythian and Seventh Nemean odes; Leslie Kurke, The Traffic in Praise: Pindar and the Poetics of Social Economy.
Вопросы подготовили Ольга Ахунова и Владимир Файер
См. также:
Страница проекта Пиндар. Пифийские оды: русский перевод с параллельным греческим текстом, научным комментарием и справочным аппаратом